В Одесскую консерваторию приезжает по обмену опытом молодой ленинградский маэстро. Молодой, да из ранних: действительно, способный; биография, круг связей – вполне советские; обласкан со всех сторон, официально признан перспективным.
В Одессе конса не слабая, оркестр учебный, однако умелый, сыгранный. В «жемчужине у моря» же, как известно, самоуверенных залетных фраерков не шибко-то жалуют. Но этот, едва встав за пюпитр, давай вовсю демонстрировать свой изысканный слух и утонченную музыкальность. Только начали, а палочка уже стук-стук-стук:
— Второй фагот, ноты до-ми-фа в третьей цифре сыграйте, пожалуйста, несколько более связно и с легонькими акцентами!
Ладно, погнали все сначала. Увлеклись, разогнались, а об пюпитр опять стук-стук-стук, и оттуда такое же манерное:
— Третья скрипка, ноту соль в седьмой цифре берите, пожалуйста, движением смычка вверх!
Наконец, всем эта бадяга надоела, и вот, на общем пианиссимо ударник что есть дури лупит колотушкой в большой барабан. Маэстро роняет палочку, хлопает глазами:
— Кто это сделал?!